47news прогулялся по древнему городу Кум в двух часах езды от Тегерана. Здесь концентрация нематериальной силы всего Ирана, религиозный центр со множеством учебных заведений, медресе и самая весомая школа богословия, выпускающая духовных лидеров страны. Все они учились здесь. Это вам не вавилонский котёл столицы, в Куме рецепт жизни как в Коране — не менялся веками. Такой взгляд неуместно подавать в темпе галопа, поедем потише — шуметь здесь не принято.

…По актуальному иранскому календарю сейчас 1400-й год. Вязко вырываемся из объятий Тегерана, пробки. Когда выехали, трассу тотчас взяла в тиски равнина. На обочинах чахлые деревца — кусты, а поодаль остробокие холмы. Порой они резко приближаются, и словно тучные каменные зайцы готовы выпрыгнуть на дорогу. Если чуть прищуриться, то вдалеке гранит взрослеет и становится горами. Пространство укрыто постельным бельём песочного цвета, но разного тона — от почти белоснежного до оттенков молочного шоколада. Узоры из трещин складываются то в образ спящей женщины, то павшего воина. Зависит от фантазии. Мы бы сказали — прикольно.

Дальше поля и запахло кисло-вонючими удобрениями, но окно закрывать не стал. Летящий под сотню жаркий воздух Ирана ну о-очень сладок. Хоть в чемодан пакуй. Кстати, трасса разделена бетонными заграждениями, что с местным стилем вождения точно не лишнее.

На склонах из камней выложены надписи на фарси. Пожалуй, видно даже с воздуха. По словам переводчика, в них надежда на возвращение 12-го имама Махди, мессии. Он исчез при расколе шиитов с суннитами на заре рождения ислама. Вот так-то. Встречается и лаконичное слово — в переводе «армия». Ну да, проезжаем ракетный полигон, на вышке скучает солдат.

В движении стирается очередной стереотип про Иран — дорожное строительство явно на высоте - полотно ровное, а мощные развязки не хуже, чем на нашей кольцевой.

Полтора часа прошли как в кино. Но начинается новое.

…Заезжаем в Кум. Улицы неширокие, иногда даже тенистые — в отличие от Тегерана, деревьев достаточно. С виду, жизнь размеренна, как, допустим, в Приозерске. Разве что зной и население ого-го — более миллиона человек.Движение машин плавное. Замечаю, что авто вроде посвежее, чем в столице.

— Здесь учились все духовные лидеры нашего режима, народ живет относительно прилично. Но комфортно тем, кто религиозен, — комментирует переводчик-иранец Али

Говорит, сам бы он не переехал.

— Все очень ортодоксально. Современные люди сюда не хотят. И ещё, запомни, здесь точно тебе не стоит фотографировать людей.

Большинство женщин действительно в черном от глаз до запястий и стоп. Для понимания, под чадрой еще одежда. Пардон, но потом от иранок не пахнет. Да, принюхивался. Хотя духами тоже.

— Ты правда думаешь, что большинству женщин нравится так ходить? Просто принято, а здесь тем более, — отвечает на мой, из вежливости, витиеватый вопрос Али.

Зашли поменять доллары в обменник. Народу много, у каждого номерок, как в Сбербанке. Мужчины эмоциональны, пересчитывают здоровенные стопки засаленных риалов (100$ — 28 миллионов местными купюрами, а они начинаются от номинала 10 тысяч. Вот и представьте объёмы). А начальник отделения отчитывает подчиненного. Тот слегка растерян, но пытается что-то втолковать боссу. Картина знакомая каждому хоть в США, хоть в России. У одной из женщин, лет 35-ти, не закрыто лицо, черты утонченные, глаза чуть уставшие, но бойкие. Показалось, с любопытством на меня посматривает, а пялиться в ответ нельзя, тем более знакомиться. Вот же досада.

Впрочем, прохожие тоже потом невольно присматривались-прислушивались. Все же русская речь в Куме не звучит, как иногда в Тегеране. Но так же, как в столице, на каждом углу делают свежевыжатые, ледяные и восхитительные соки. Беру из дыни. Вокруг лавки, они уютнее, чем в мегаполисе. В витринах Nike и Adidas. Ну да, конечно, точь-в-точь такие на Апрашке. На тротуаре уже знакомые кубы взаимопомощи на ножках. Бедняков и попрошаек не видно. А двое работяг бодро гремят ободами в мастерской по ремонту мотоциклов, работа спорится. Вот интересно, они про Украину что-то слышали?

Иранцы приветливы и словоохотливы. Незнакомые друг другу люди могут упоительно болтать по случайному поводу. С моим переводчиком такое часто. Он спросил дорогу у продавца, скучавшего в магазине на углу. Болтали они минут двадцать. Как выяснилось, обсуждали несовершенство сервиса вызова такси (нет приложения, приходится из браузера), растущий курс доллара и политику. А уже в такси выяснилось, что наш водитель работает на кузину моего проводника. Перемололи они кости всем.

— Слушай, Али, я не понимаю. Это ты такой коммуникабельный или все?

— Ну, а что сложного? Просто сначала говоришь «здравствуйте» и «пожалуйста».

Действительно, что проще.

Въезжаем на такси к мавзолею «Фатимы Масуме», второе слово значит «безгрешная». Святое место. Ощущение камерности города мгновенно исчезает, как покрывало с зеркала сдернули. Появляется впечатление сакральности.

И панорама сказочного Востока: площадь, ей богу, её не охватить взглядом, грандиозный комплекс мечети и учебных заведений на сотнях гектаров (отделен ограждениями, за ними людей почти нет), переходы-виадуки, минареты, геометричный вход, усеянный мозаикой, и люди - люди. У многих чемоданы, толчея. Краем глаза вижу на билборде рекламу игровой приставки. Занятно.

— Вон смотри, это пилигримы из Бангладеш, — говорит Али, показывая на группу в шелковых голубых рубахах и штанах. — Паломники едут из Ирака и Пакистана, богатые из Бахрейна, Омана и Кувейта. Здесь место притяжения для шиитов. Пакистанцы самые бедные, берут автобусные туры за 50 долларов и едут очень долго.

Удивился слову «пилигримы».

Три женщины явно ищут в смартфоне дорогу, на руках ребенок. Идет молодой имам в тюрбане, похож на нашего прилежного студента. Рядом девушка с нежным абрисом лица и тонкими бровями — как угольком нарисовали. Видно, что они не муж и жена (пока). Судя по светящимся глазам, барышня счастлива. Он тоже, но старается держать строгий фасон. Мимо властно шествуют пожилые иранки, смотрят искоса.

Ловим такси с руки — старых желтеньких "Пежо" предостаточно. Водитель начинает жестикулировать и что-то горячо доказывать моему проводнику. Тот отвечает тем же. В салоне начинается восточный базар. Наблюдаю.

— Ну вот так всегда, когда ловишь на улице, а не вызываешь. Торгуются за каждую копейку. Поэтому я их не люблю, — делает перерыв Али и возобновляет бой за риалы. Наконец-то, они приходят к консенсусу и вновь улыбаются друг другу.

Появляется ощущение, что таксист нас везет вкруговую. Чувствую себя лохом-американцем в Петербурге, но что делать.

Уже не раз обращаю внимание, что город пронизывает громадное, но явно недостроенное сооружение — на великанских высоченных ногах из бетона лежит многокилометровая узкая дорога, которая никуда не ведет. Похожа на грандиозного питона — заполз в город и заблудился. Иногда "питон" прерывается, зачастую упирается в здоровенные недостроенные короба.

— Монорельс хотели строить со станциями. Но потом поняли, что глупость, город-то маленький для такой штуки, — флегматично переводит слова таксиста Али. (Мы уже писали, что незавершенность здесь признак времени.)

Но интересно все-таки, сколько миллиардов долларов потрачено, до того, как объект стал артефактом. Проезжаем мечеть за мечетью, опять долгострой. Видно, как солнце сушит газоны, красит их в цвет недозрелой пшеницы.

…Наконец, переместились в соседний район, явно зажиточный — зелень шуршит, основательные дома и опрятные магазины. Ныряем в арку, где кафе. Хотя слово неподходящее. Это же сад — тень, огороженный по периметру зданиями, ветви деревьев сплетаются и образуют купол. Журчит фонтан, свежо. Сразу и не понять, что общепит. Присматриваюсь и вижу множество как бы комнат, отделенных перегородками в рост человека. Внутри устланы ковры. Снимаешь обувь и садишься. Сразу скажу, лопать неудобно.

Вот большая семья с детьми, все увлеченно жуют, но не забывают тараторить. По соседству трое мужчин молча и сочно едят мясо. Пару «столов» заняты женскими компаниями, одеты как полагается, а лиц не скрывают. В общем-то логично, как иначе есть.

Проходим вглубь. Оу! А здесь любопытно: в трех беседках подряд три юные пары, и явно на стадии свидания. Еле удерживаюсь от разглядывания. На самую яркую особу всё же мельком глянул, так сразу кавалер затяжно зыркнул. Ну, извините. Строгие нормы приличия, дистанция — все придаёт позам изящность. (Как цензура заставляет писать тоньше). Одна из грациозных девушек безупречно выверено приобнимает подушку, на которую опирается юноша. Да так и замирает, хоть картину пиши. Волнительно.

Ну, да ладно, заказали еду и местного безалкогольного пива банок шесть, жарко. На вкус как лимонад с приправами. Мой переводчик заказал "Фанту". Очень любит. Али разворачивает поданную одноразовую скатерть. В движениях и привычке прелесть основательного Востока. Блюда приносят быстро, они затянуты пленкой.

— Это зачем? — спрашиваю я.

— Ну пандемия же была, привыкли, — отвечает он.

Кстати, почти везде он носит маску, коронавирус здесь восприняли серьезно.

Порция баранины впечатляет размером, а на вкус — совершенство, сочнее не пробовал в жизни. Помидоры подмигивают копчеными на гриле боками. Переводчик медленно ест курицу и вдумчиво уничтожает гору риса. Поглаживает его вязким соусом. Едят они не торопясь - мне пришлось прилично ждать, разглядывая свою пустую тарелку.

— Думаю, скоро курс риала будет около 400 тысяч за доллар (на момент поездки в Иран было 260 тысяч), — вслух размышляет Али.

Инфляция вообще любимая тема у иранцев. Сейчас она держится на уровне 40%. Рассчитываемся - на двоих 14$ (3,6 млн риалов, на наши — 700 рублей).

…В магазине сладостей кондиционер работает так, что дрожь берет. Лавка чинная, все блестит, девушки-продавцы обходительны — предлагают угоститься. Но приторности нет, чувствуют дистанцию. Одна из них степенно листает мои деньги. Причем так, как делают наши обнальщики, которым приходится иметь дело с большим количеством кэша. Пачка зажимается между средним и безымянным пальцами левой руки, большим пальцем идет переворот купюры, а правой помогаете листать. За несколько коробок нуги отдал 14 млн риал, то есть 50 долларов. Таксист намекает персоналу, что ему бы тоже отстегнуть — он же привез туриста (меня). Это, конечно, не так, сами погуглили и указали, куда ехать, но почему бы не дать человеку заработать пару-тройку долларов.

На выезде из города Кум ловлю свою мысль — интересно, а побываю я здесь еще раз?

…Раз начали роуд-муви, так и закончим. Я попрощался с Али. Персы душевные, но крайне прагматичные — "ты зови русских сюда, мой телефон давай". Обнялись. Он предупредил таксиста Саида, что я из России и не бельмеса на фарси. Шофёр посматривает очень доброжелательно. Ему около пятидесяти, очки, плотный, руки, словно сваи, но волосатые — похож, прости друг, на мексиканца.

Трасса в Тегеран проходит по провинции Меркези — верчу головой. Саид предлагает закурить и вкусно затягивается адски крепкой сигаретой. По салону ароматный запах. Ну что ж. И я достаю тонкие. Очень комфортно. А Саиду, видимо, приятно, приосанивается. Русских здесь любят те, кто старше 30-40 лет. На мой взгляд, им хочется показать, что живут они нормально.

У него на спидометре 130 км/час. Неожиданно буднично достает пластиковый контейнер с едой. Перед тем, как начать есть, предлагает мне. Улыбается в зеркало — отказать невозможно. Посматривая на дорогу, соглашаюсь. Цапнул с его вилки курицу — вкусно. И Саид доволен. А он обедает вальяжно и выверено, утирая усы. Да так, словно мы не на скорости, а в чайхане. Из динамиков бомбит кружевами - напевами иранская музыка. Более колоритный полдник сложно представить. Саид отвлекается на магнитолу и начинает колдовать с волнами. И неожиданно восточные мотивы сменяются на русский рэп. Это он так хочет сделать гостю приятно.

За окном каменисто, а на душе весело. Ну представьте, вы черт знает где, а из динамиков — "Ты моя дама, моя мадама". Останавливаемся на заправке, иду прогуляться и тут дежавю. Полки со скудным ассортиментом, запустение. Я же точь-в-точь это видел на Кубе, которая тоже много лет под санкциями. Разве что здесь стоят большие чаши с орехами. Получается, по власти и богатым они не бьют, а под давлением только народ. Геополитический вывод нивелирует Саид — угощает чаем. Жестикулирует, мол, давай сделаю фото. Спасибо, друг.

Едем дальше, фотографирую остовы масштабных недостроев по обочинам. Вижу, водитель расстраивается, вздыхает. Ему же хочется показать гордое, например высоченную башню прямо по курсу. А периодически залипает в телефон — там кучерявый пацан лет пяти очень похожий на него, но, конечно, без усов.

"Смотри - смотри", — показывает он мне, улыбаясь, когда мы въехали в Тегеран, — на стройную даму на мопеде. У нее розовая маска на лице, красные туфли и осанка балерины. Ярко. Приметливый у меня водитель.

Расстались тепло. Конечно же, я забыл пакеты со сластями в машине.

Как знойно отдыхают в Тегеране обеспеченные граждане с бокалом «Столичной» в руке, уже читайте здесь. Что такое люксовый Иран, смотрите здесь. Что иранцы думают о диктатурах, американцах и русских — в этом материале. А какие ощущения 47news зафиксировал в бедных кварталах, там где жир Тегерана перевешивает нищета – читайте здесь.