Жизнь начинается в колоссальной по нынешним представлениям и типичной для тех лет коммуналке в 20 комнат на 36 человек. Абсолютный Владимир Высоцкий: «На 38 комнаток всего одна уборная».

Но был нюанс. Дом стоял на площади Коммунаров, что сейчас зовется Никольской. Получается, он - внутри удивительного треугольника, углы которого и по сей день чрезвычайны: Мариинский театр, Никольский собор и Институт физической культуры имени Лесгафта. То есть область балета, где, согласно песне, мы впереди планеты всей; собор как символ новой идеологии; храм спорта, читай внешней политики любой империи.

К тому же, дом был артистический. Его действительно тогда так называли. Прабабушка костюмершей в Мариинке шила и ходила на службу в Никольский, где служил будущий патриарх Алексий. За год до Олимпиады, когда и родился Антон, у них было целых две комнаты. Семья абсолютно технической интеллигенции: отец – выпускник военмеха и спец по ракетному топливу. Первый вуз матери – техноложка, а дед из флота и преподает в академии Фрунзе.

И еще повезло. Вместо двора у него был Никольский сад. А там собиралась детвора, а не шпана. Понятно, что к середине 80-х те лютые ватаги хулиганов, героем которых долго был блатной, уже пропали, но, например, возле Нарвских ворот еще легко можно было расстаться с мелочью, что мама дала на завтраки.

В «Петришуле» есть еще и спорткласс. И Антон там. Он дружит с рапирой. Фехтовальщики знают – кто владеет рапирой, легко управляется и со шпагой. Для 1992 года это все же экзотично. Ведь то годы силовых единоборств. На улице в лице крепких парней сверкала знаменитая школа динамовского бокса, была в почете Школа высшего спортивного мастерства по борьбе на Каменном острове, которую, кстати, закончил Владимир Путин. Да и Петришулле, в конце концов, школа для умных.

Мать с тремя высшими образованиями и настроем на жизнь – села и подрабатывала шитьем, листая журналы БУРДА и ОТТО. Отец с инженерной головой строил коттеджи в Васкелово. Многие такие же, как они – не смогли перестроиться. Все ждали, когда же им отдадут их зарплату.

А у Антона две тренировки в день. Учителя стараются впихнуть материал так, чтобы не было домашних заданий. Каждую субботу по шесть часов литературы. По этому предмету в немецкой школе тогда свирепствовала Рахиль Израилевна. Она начала с былин, а в последнем классе закончила Лимоновым без мата. Заставить могла кого угодно. Могла и в волосы вцепиться. Или, например, если раскачиваешься на стуле – вот тебе и сочинение: «Зачем я обидел стул». В этом же классе смотрели по телевизору, как в октябре 1993 года по Белому дому стреляли танки.

В тот день передовица «Комсомольской правды» тоже шутила, поставив на передовицу заголовок: «Государственный переворот по многочисленным просьбам трудящихся».

Система оценок в Петришуле тоже своя. Как помнит сам Мороз, «однажды за полгода я получил 52 двойки, а в конце за все – пятерка». Там была просто другая математика – главное знание. Все правильно - если ты победитель, то все делал верно. Выходило так, что спортсмены закрывали Петришуле и по знаниям. Даже побеждали в олимпиадах. Завуч называл их на «вы», что для советской школы – диковато.

И с таким настроем поступает Антон в Политехнический. А у приятелей мамы свой бизнес – юридическая компания. Вот он и курьер. Научился без очереди распихивать документы по кабинетам госорганов и быстро превратился в незаменимого посыльного. Его уже знал каждый инспектор налоговой. Потом Антон понял, как эта госмашина устроена, и начал сам зарабатывать. Ведь кому-то на сбор пакета документов надо было две недели, а у него уходил день. Антон таких денег в жизни не видел, уже машину подумывал купить.

Где успех, там и риски, соответствующие историческому периоду. Наша мафия тогда плохо понимала, что такое юридические услуги. Они как-то пропустили мимо ушей наставление дона Корлеоне о поэтапном переходе со стволов на дипломы. Зато оргпреступность внимательна в привычных ей просторах.

Через два года его же юридическая компания «Вест» подобрала под себя 60 процентов регионального рынка оформления лицензирования, да и прочих услуг. По всем направлениям, а особенно по стройке.

Так как пока на улице убивали плотно и каждый день, Антон по ресторанам больше не гулял.

У него же на Лиговском офис в 200 квадратных метров.

Пришлось тогда и помучаться. Отнеслись к Морозу с повышенным вниманием. Поначалу вице-губернатор по строительству Вахмистров смотрел на Мороза как не пойми на кого. С этого момента и началась его общественная деятельность.

И как только появилась эта общественная структура, образовали и государственную надстройку - национальные объединения. И все обязаны туда войти. Там совет, и формируется он по региональному признаку, кроме представителей от Думы, Совета федераций, министерств. Через четыре года Мороз внутри него от Северо-Запада.

Со спортом Морозу нигде не расстаться. У него четверо детей. Две дочери занимаются коньками и верховой ездой. Двое сыновей – акробатикой и борьбой.

Перейдем к новостям. 28 мая он участвует в праймериз «Единой России». Тут журналисту Мороз начинает агрессивно: «Если зайду от строителей в Думу, молчать не буду. Во-первых, у строителей всегда нет денег. А я бы на месте отстраненного экономиста им вообще бы не давал. Ведь сплошные риски».

Действительно, в российском строительстве работают семь миллионов человек, не считая их семей. В Ленобласти строится три миллиона квадратных метров, сдается 2,2 миллиона. Помимо этого, стройка обеспечивает работой бешеное количество людей: металлургия, нерудные материалы, бетон, лес. Плюс стройка становится самой болезненной и социальной, если падает.